Проникновение чая в Японию в начале 9 века связано с монахом по имени Кукай, который вместе с Сайтё, Энчу и другими монахами изучали буддизм в китайских монастырях эпохи Тан в составе так называемых танских посольств.
Вместе с чаем Кукай привез в Японию не «чистый», элитный буддизм, а его уже частично смешавшуюся с местными индийскими верованиями версию, которая далее смешалась с народными верованиями японцев, напоминая смесь чая и различных добавок, которую критиковал Лу Юй в чайном каноне.
Эта версия называлась эзотерический, или тайный буддизм, нечто напоминающее популярный в народе индийский чай со специями масала. Теперь для дальнейшего распространения в него нужно было добавить щепотку японской народной самобытности.
Хиро Сачия пишет:
«Многие читатели знают, что буддизм начался с хинаяны — буддизма малой колесницы. Буддизм малой колесницы был крайне самодовлеющим и закрытым учением, согласно которому спасение предназначено только для практикующих монахов.
Против этого выступил буддизм махаяны — большой колесницы. «Не может быть такой глупости! Учение, в котором спасаются только монахи, — это не настоящий буддизм.
Настоящий буддизм — это то учение, в котором спасение открыто для большого числа людей, независимо от того, монахи они или миряне. И именно такой буддизм отражает основной дух Будды Шакьямуни, (также называемого “Шякусон”) — основателя буддизма», — таков был довод махаяны.
Буддизм махаяны появляется на исторической сцене примерно на рубеже нашей эры — спустя 300, 400, 500 лет после того, как Шакьямуни вошёл в нирвану. Поэтому буддизм махаяны — не есть то учение, которое проповедовал сам Шакьямуни.
Однако буддизм махаяны является плодом движения за популяризацию буддизма среди широких масс. Именно махаяна открыла буддизм для народа, перестав делать его религией узкого круга элиты. Полагают, что истинное стремление самого Шакьямуни состояло не в том, чтобы спасались лишь избранные, а в том, чтобы спасение распространилось и на простой народ. Последователи махаяны так и думали и были убеждены, что именно их буддизм — «подлинный».
Но когда буддизм становится народным, происходит одно явление, на первый взгляд несколько неожиданное. Хотя — нет, если подумать, это вполне естественный результат: народные суеверия вносятся в буддизм почти в неизменном виде.
Народ — в данном случае индийский народ. Индийские простолюдины, подобно тому как японские крестьяне верят в Оокунануши-но-Микото или Инари-сан, верили в самых разных индуистских богов. Они любили молитвенные обряды, гадания и прочие виды народных верований. Эти верования и были внесены в буддизм. В результате буддизм претерпел значительные изменения.
На самом деле именно этот изменённый буддизм и есть «тайный буддизм» — миккё.
Буддизм, который стал совершенно иным по сравнению с прежним буддизмом, — называемый именем «тайный буддизм» — оформился примерно в VII веке н. э. Однако тенденция к «эзотеризации» возникла задолго до этого. В определённом смысле можно сказать, что процесс эзотеризации начался одновременно с возникновением буддизма большой колесницы. По своей «эзотеризация»тождественна «народизации».»
Согласно предложенному нами принципу сохранения качества буддизм, погружаясь в народные массы, не терял в качестве, а наоборот, выигрывал.
Замкнутость и элитарность буддизма малой колесницы становилась благодатной почвой для эгоизма, порождая стремление получить спасение лишь для себя и нежеланием делиться учением будды с другими.
Прошедший стажировку в Китае в период Камакура монах Догэн критиковал буддизм малой колесницы за узость и бинарность мышления, делящего мир на добро и зло на основании индивидуальных привязанностей и неукрощенных страстей.
Двойственное (разделяющее) мышление малой колесницы Догэн отождествляет с преобладающими в обществе шаблонами, общественной моралью. Догэн призывает отказаться от бинарного мышления и увидеть мир объективно — таким каким видел его Будда.
«Идущие путём учения должны отвергнуть человеческие пристрастия. Отречение от человеческих чувств и есть следование буддийскому закону. Миряне в большинстве своем обладают умом «малой колесницы»: они различают добро и зло, судят о том, что правильно и что неправильно, стремятся принять правильное и отвергнуть неправильное: всё это есть проявление ума малой колесницы. Нам же прежде всего следует отбросить мирские заботы и вступить на путь Будды.
Вступая на путь, нужно избавиться от мысли, что можно своим рассудком взвесить добро и зло, выбрать добро и отвергнуть зло; следует перестать думать прежде всего о собственной выгоде и мерить всё по своим чувствам, прекратить привычную практику угождения и прикидывания, и, будь то добро или зло, следовать словам и поступкам Будд и праотцев. То, что кажется нам добром и что общество считает добром, не обязательно является истинным благом. Поэтому нужно забыть общепринятые представления, отбросить свои чувства и следовать буддизму».
Борьба с эгоизмом и стремление поделиться истинным знанием с другими людьми рассматривается как одна из высших добродетелей буддизма большой колесницы.
По аналогии с этим, производство и продвижение в массы вкусного и доступного по цене повседневного чая следует рассматривать не менее, а даже более важным занятием, чем продажа дорогих элитных сортов узкому кругу обеспеченных покупателей.
Вот почему мы имеем полное право назвать элитный чай чаем малой колесницы, а недорогой повседневный чай для всех — чаем большой колесницы.