И вот я в Киото, стою перед храмом шести добродетелей Рокухарамицу. Он основан монахом Куя в 951 году, чтобы молиться о скорейшем завершении эпидемии. Храм был расположен рядом с крупнейшим кладбищем Киото. Служители храма заботились о телах бедняков, которых складывали у входа на кладбище за неимением денег на кремацию и захоронение.
Пройдя мимо статуи богини милосердия поднимаюсь в основной корпус. В полумраке, словно тени прошлого, один за другим появляются силуэты древних монахов. Вот статуя Куя, на ходу распевающего молитву «Будда Амида, сохрани!», а вот и сидящая фигура пожалуй самого известного японского монаха по имени Кукай.
В 806 году Кукай вернулся из стажировки в Китай династии Тан и, наравне с Сайте и Энтю, стал одним из первых, кто привез в Японию семена буддизма и, как бы заодно, чая. Зачем? Чтобы спасать тела и души своих соотечественников!
В те времена монахи не смотрели на чай как на товар и не ставили целью увеличение объема продаж. Потому и чай тогда был по большей части другим, еще цельным и целостным, не расколотым на масс маркет и премиум. И монахи тоже были людьми цельными, несмотря на то, что человеческая натура продолжала дробить общество на богатых и бедных, классы, сословия и «сорта».
Распространение чая и буддизма в Японии шло рука об руку и поэтому часто говорят, что «чай и дзэн одного вкуса». Именно поэтому понимание сути японского чая невозможно без понимания сути буддизма. Скажу больше: буддизм есть не столько религия (в нем нет богов и каждый способен достичь просветления), сколько философия жизни, удивительный инструмент познания всего окружающего, и чая в том числе.
Признаюсь, что к тому времени я уже успел перепробовать сотни видов и сортов японского чая, и уже не хотел останавливаться на чисто субъективной оценке «вкусный-невкусный», «качественный — некачественный». Я устал ездить по стране и продолжать дробить свое знание на бесконечные виды и подвиды: ведь многообразию мира нет конца, а наша жизнь, увы, ограничена.
Настало время перейти от количества к качеству, хотелось собрать свои раздробленные знания и опыт воедино, чтобы наконец за деревьями разглядеть лес: за разделяющей чай бесконечной относительностью увидеть незыблемую как скала универсальность чая, которая объединяет чай, делая его достоянием целого народа.
Видение окружающего мира таким, как он есть, в его нераздельной изначальной целостности и есть суть просветления. В своей книге о трех учениях Кукай пишет о том, что для достижения просветления необходима ежедневная практика добродетелей. Для того, чтобы пересечь море страдания, человек должен построить плот из шести добродетелей, имя которым медитация, милосердие, уважение, терпение, усердие и, наконец, мудрость.
По сути пять первых добродетелей являются подводящими к главной — шестой. Постижение хання (般若) — высшей мудрости есть вершина просветления. Мудрость хання есть целостное, интуитивное видение мира, минующее его оценочное разделение на хорошее и плохое, черное и белое. Мудрость хання противопоставляется «обычному», «научному» знанию, которое пытается познать мир через его разделение на противоположные элементы. Хання преодолевает относительный и потому противоречивый дуализм знания, выводя его на качественно новое измерение абсолютной гармонии.
Выходя из храма, я снова взглянул на статую Кукая. Несмотря на то, что нас разделяют около 1200 лет, я вдруг перестал ощущать разницу между прошлым и настоящим…
Не будучи до конца уверенным в соблюдении всех заявленных добродетелей, я, тем не менее, осознал, что за моими плечами лежал десяток лет странствий по чайным садам всея Японии «из спортивного интереса». Настоящее чайное паломничество!
Вперед меня вела не жажда обогащения (чайная отрасль Японии до сих пор находится в упадке), а искренняя жажда знаний о чае. Кое-какие знания я приобрел, а значит настала пора перейти на новый уровень чайного просветления, высшей мудрости Хання!
www.teacompany.jp